Ни для кого.

«Разве может человек думающий писать, живя в такой стране, как Ирландия? Будь прокляты все эти диссентеры и индепенденты! Уж лучше писать про вшей и блох, чем про них!» — возмущался Джонатан Свифт.

«Наша публика так ещё молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце её не находит нравоучения. Она не угадывает шутки, не чувствует иронии; она просто дурно воспитана», — констатировал Михаил Юрьевич Лермонтов (1814-1841).

«Люди воображают, будто человеческий мозг находится в голове; совсем нет: он приносится ветром со стороны Каспийского моря», — сказано у Николая Васильевича Гоголя (1809-1852).

Его героиня составляла портрет идеального жениха: «Если бы губы Никанора Ивановича, да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Бальтазара Бальтазаровича, да, пожалуй, прибавить к этому ещё дородности Ивана Павловича — я бы тогда тотчас же решилась». Жертвы литературного коучинга тоже пытаются создать в своих фантазиях портрет идеального читателя так, словно мозг им принесло южным ветром.

«Замечательнее всего, что свободы печати хотят теперь не читатели, а только кучка никому не интересных писателей, — рассуждал Корней Иванович Чуковский (1886-1969). — А читателю даже удобнее, чтобы ему не говорили правды. И не только удобнее, но, может быть, выгоднее. Так что непонятно, из-за чего мы бьёмся, из-за чьих интересов».

Если уж такой мэтр, до сих пор самый издаваемый в России автор детских книг, не обольщался насчёт аудитории — более скромным авторам точно не стоит расходовать силы на переживания. Тем более, выход предложил нобелевский лауреат Иосиф Александрович Бродский (1940-1996) со ссылкой на Игоря Фёдоровича Стравинского (1882-1971). Когда этого композитора спросили: «Для кого вы пишете?», он ответил: «Для себя и для гипотетического alter ego».

Марина Ивановна Цветаева (1892-1941) соглашалась: «Нужно писать только те книги, от отсутствия которых страдаешь. Короче: свои настольные».

От заискивания перед читателями литературного толку не будет — да и коммерческого, скорее всего, тоже. Для успеха есть другой путь. Он сложнее, но ближе к литературе.

Человеческая психика блокирует всё, что выходит за пределы понимания. Даже самый фантастический мир, который создан писателем, — это реальные сюжеты, объекты и персонажи, соединённые новыми связями.

Из атомов углерода формируется невероятно твёрдый прозрачный кристалл алмаза — или мягкие чёрные слои графита. Такие разные свойства не заложены в одинаковых атомах: их создают межатомные связи.

Связи внутри текста могут сделать его алмазом, а могут — графитом, и читатели сами выберут, кому что нужнее: бриллиантовое кольцо для свадьбы или карандаш для рисования. Если же пытаться всем угодить и сделать что-то среднее, в результате получится ни то ни сё, не нужное никому.

Разные авторы по-разному связывают элементы текста, но одним из самых сильных связующих заслуженно считается юмор, который «приводит в действие механику мысли», по замечанию Марка Твена (1835-1910). Имеется в виду не нагромождение шуток, а «остроумие глубокого чувства», как считал Достоевский. «Обладая чувством юмора, находишь удовольствие в капризах человеческой природы», — признавался Сомерсет Моэм (1874-1965).

Пользоваться этим способом связи надо с осторожностью. Философ Аристотель (384–322 до н.э.) предупреждал: «Остроумен тот, кто шутит со вкусом». Актёр Пьер Депрож (1939-1988) уточнил: «Смеяться можно над всем, но не со всеми».

Любой читатель так или иначе откликнется на остроумный текст, если автор учтёт рекомендацию Германа Гессе (1877-1962): «Всякий серьёзный юмор начинается с того, что перестаёшь всерьёз воспринимать собственную персону». Отношение к себе без хотя бы лёгкой иронии губительно для писателя — и начинающего, и маститого.

Публике нельзя потакать, но учитывать её специфику необходимо. Скажем, в персидском переводе пьесы Гоголя «Ревизор» жену городничего заменили на вторую дочь, иначе центрального персонажа как соблазнителя замужней женщины по законам Персии полагалось казнить без вариантов.

А рассуждения об отношениях писателей с читателями можно закончить афоризмом художника Амедео Модильяни (1884-1920), который он оставил на одном из портретов Анны Андреевны Ахматовой (1889-1966): «Жизнь состоит в дарении. От немногих — многим. От тех, кто знает и имеет, — тем, кто не знает и не имеет».

С творческой биографией Дмитрия Миропольского можно познакомиться здесь.

Оглавление:

Часть вводная. «О чем пойдет речь?»

Часть 1. «Как написать бестселлер?»

Часть 2. «Надо ли пытаться стать писателем?»

Часть 3. «Кто может научить писательству?»

Часть 4. «Для кого надо писать?»

Часть 5. «О чём надо писать?»

Часть 6. «Может ли сюжет гарантировать успех?»

Часть 7. «Каким правилам надо следовать?»

Часть 8. «Надо ли брать пример с успешных писателей?»

Часть 9. «Стоит ли начинающему автору писать «под кого-то»?»

Часть 10 «Сколько надо времени, чтобы написать роман?»

Часть 11 «Как реагировать на критику?»

Финальная часть 12 «Когда ждать признания?»

нравится